Июнь 1941 года принес горечь потерь, и крах надежд на скорую победу. Депрессия и отчаяние царили у многих военноначальников и лишь героизм простого солдата, который не раз “спасал” ситуации в самых пиковых оборонительных боях, рождал оптимизм, что с врагом можно успешно бороться. Идея снабжать армию не только танками и патронами, но и “согревающими” напитками впервые возникла в июле 1941 года, когда пал Минск, враг подошел к берегам Днепра и устремился к Москве и Ленинграду. 20 июля нарком продовольствия, а с первых дней войны возглавивший Комитет продовольственно - вещевого снабжения армии, Анастас Микоян, направил письмо на имя Сталина, в котором сообщал, что водку в войсках выдают несанкционированно, т.к. армия отступает и, чтобы не оставлять немцам ценностей, “увозит” продовольствие в тыл. Вместе с письмом, Микоян представил проект решения ГКО в котором предлагалось: “Установить, начиная с 1 сентября 1941 года, выдачу 40 - градусной водки в количестве 100 граммов в день на человека красноармейцам и начальствующему составу действующей армии”. Сталин, по собственному опыту знал, что спиртное в небольших дозах снимает стресс, улучшает самочуствие и поднимает настроение. Председатель ГКО ненадолго задумался и после слов “составу” дописал “войск первой линии”. Таким образом, 22 августа 1941 года было принято постановление, отличавшее истинного фронтовика от всех других военнослужащих. Но мало кто избежал наркомовской нормы в последующие годы.

Для обеспечения огромной армии, мало было одного постановления; судите сами - летом на фронте в 1941 году находилось почти два миллиона человек; и только месячный расход составлял около шести тысяч тонн! Поэтому - нужно было еще и обеспечить выполнение этого постановления. Микоян отдал распоряжение увеличить выпуск водки на заводах, которые располагались ближе всего к фронту, для того чтобы сэкономить на таре, с которой в те дни было тяжело. В чем же подвозили водку на передовую? Самой распространенной тарой была бочковая (из дуба), емкостью 25 - 40 декалитров, жестяные молочные бидоны и обыкновенные бутылки. Дело было поставлено на солидную основу; даже по поводу увеличения выпуска дубовых бочек было принято специальное решение ГКО. Только для одной ленты для обручей было единоразово выделено 600 тонн обручного железа, 80 тонн холодного проката, а также 25 тонн заклепок. За стеклянную посуду отвечали сразу три министерства союзного подчинения: Наркомпищепром, Наркомторг и Центрсоюз. Именно с тех суровых дней и до нашего времени существует прибыльный бизнес по сдаче стеклотары. Десятки тысяч приемных пунктов посуды открылись уже к концу 1941 года, открыв путь к улучшению благосостояния сначала домохозяек и пионеров, а затем и бомжей, и пенсионеров. За своевременное снабжение передовой отвечали непосредственно командующие фронтами. Благодаря этому, наркомовские 100 грамм всегда поступали на фронт вовремя. Бывало даже, что полевые кухни терялись в круговерти наступлений и отступлений, снаряды и патроны застревали в пути, но бидоны или бочки с водкой всегда попадали по назначению. Ухитрялись выдавать водку даже в окруженных армиях.

Интересно, что как только намечался перелом в военных действиях, председатель ГКО старался ограничить потребление водки, т.к. это тяжелым бременем ложилось на государственный бюджет и отвлекало много мужчин и женщин от оборонной промышленности. Кроме этого 100 грамм выдавали не только тем, кто лежал в окопах, но и прифронтовым частям, стоявших в полковом и дивизионном резерве. 11 мая 1942 года было издано постановление ГКО N1889с, в котором предписывалось прекратить с 15 мая 1942 года массовую ежедневную выдачу водки личному составу войск действующей армии, но сохранить ежедневную выдачу водки военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях. Все приложения по количеству спиртного и связанных с его производством материалами во всех постановлениях были секретными; враг мог легко подсчитать количество бойцов по количеству поставляемой на отдельные участки фронта водки. Одно время, может быть для того, чтобы дезинформировать врага и поощрить отличившихся, норма была увеличена до 200 гр. на человека в день. Эффекта, однако, не последовало. Вскоре враг окружил 2-ю ударную армию печально известного генерала Власова, поглотил в Харьковском котле наступающие войска Юго-Западного фронта и развернул очередное наступление на Сталинград. Водка стала для Сталина талисманом успеха и 25 ноября 1942 года он снова разрешает отпускать ее не только наступающим войскам, но и всем фронтовым частям.

Военнослужащим, которые вели бои на Кавказском фронте, вместо водки выдавали 200 грамм крепленого, или 300 грамм сухого вина на человека. Дивизионным резервам, солдатам стройбата, выполняющим работу “под огнем противника” и раненым , если не было противопоказаний, разрешили наливать по 50 грамм на человека в сутки. Частям, второй линии, прикрывавшим фронт, спиртное выдавали только по праздникам: 7 и 8 ноября, 1, 2 мая, 5 декабря (день Конституции), на Новый год, 23 февраля (день Красной армии), 19 июля (день физкультурника), 16 августа (день авиации) и в день сформирования той или иной войсковой части. Норма распространялась на артиллерийские и минометные части, поддерживающие огнем пехоту. Летчикам тоже выдавали 100 грамм, но только после выполнении полета.

Конечно, водка не решала всех фронтовых проблем, но она помогала поднимать тонус бойцов, преодолеть холод и невзгоды. Опытные солдаты старались не пить перед боем, т.к. водка хоть и расслабляла, но несколько снижала реакцию. В первые месяцы 1941 года, выдав положенную норму спиртного, многие фронтовые части несли необоснованные потери, бросая в атаки на превосходящего противника необстрелянную молодежь. Часто в частях были и избытки водки, т.к. часто ее завозили с утра, а к вечеру многих уже не было в живых. Случаев же возврата наркомовского продукта не наблюдалось. Многие очевидцы гибели людей, “перебравших” норму, после этого “умнели” и употребляли водку в умеренных количествах. Случались, конечно, и эксцессы. Когда наступали времена затишья, некоторые “копили” несколько дней норму и старались устроить “праздник” раз в неделю. Такие случаи пресекались самым решительным образом, вплоть до отправления в штрафные батальоны. Многие помнят сюжет из фильма Юрия Германа “Торпедоносцы”, когда авиационный техник, роль которого исполнял Жарков, - несколько дней “копил полетные”… Закончилось все это гауптвахтой. На передовой за такие "накопления" некоторые бойцы попадали под пули, а другие учились искусству пития. Уже с 1942 года на фронте почти не было случаев злоупотребления спиртным и Русская водка стала “нести” свою военную службу вместе с американской тушенкой и “Польской” колбасой. Последняя, кстати, тоже в количестве 100 грамм, выдавалась фронтовикам по постановлению ГКО. Кроме колбасы, на фронт поставлялась и другая отменная водочная закуска - соленые огурцы, помидоры и квашеная капуста. Специальное постановление по “соленому оружию” было утверждено 23 июня 1943 года.

В 1943 году, после победы под Курском, когда наметился решающий перелом в пользу советских войск, в докладной записке на имя товарища Сталина, Микоян и начальник тыла Советской армии генерал-полковник Хрулев писали: “Наличие на фронтах и забронированных запасов водки для фронта на складах НКО и прифронтовых водочных заводов составляет 5.945.000 литров... что равняется, примерно, месячной потребности... Месячная потребность водки будет сосредоточена на складах фронтов, армий и частей не позже 20 ноября, а на Сталинградском, Донском и Юго - Западном фронтах не позже 16 ноября. Просим для этой цели установить ежемесячный лимит расхода водки каждому фронту”. 23 октября 1943 года Сталин подтвердил нормы отпуска алкоголя в армии, действующие ранее, но в перечень потребителей впервые попали части НКВД и железнодорожные войска, которые сразу же “рванулись” к “секретному” оружию и потребили с 25 ноября по 31 декабря 1943 года водки столько же, сколько весь Северо - Кавказский фронт!

Тому, что в перечень попали железнодорожники, они обязаны наркому путей сообщения Лазарю Кагановичу, который отвечал за погрузку, перевозку спирта и посуды для водочных заводов. Интересно, что крушений поездов, после принятия этого постановления не было; поезда никогда не отставали, и даже на разрушенных бомбами вокзалах царил идеальный порядок. Дело пошло, враг стал отступать, в войсках воцарился порядок, победа стала близка.

Иосиф Виссарионович культуру потребления горячительных напитков усвоил с самого детства, вместе с традициями грузинского народа. Он нередко выступал в роли тамады и его тосты отличались и лаконичностью, и юмором и даже кавказской мстительностью. 7 ноября 1937 года на банкете в Кремле: “ За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода!”; 28 сентября 1939 года во время приема в честь министра иностранных дел Германии фон Риббентропа: “Я знаю, как германский народ любит своего фюрера, поэтому я поднимаю тост за его здоровье!”, “За здоровье Гиммлера как гаранта порядка в Германии!”; 5 мая 1941 года на банкете в Кремле в честь выпускников военных академий.: “За царицу полей - пехоту!”, 27 сентября 1942 года в честь У. Уилки, личного представителя президента США: “Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне”. Этот банкет, кстати, продолжался всю ночь и одних только тостов “до дна” было произнесено 53! 11 февраля 1944 года на Ялтинской конференции: “За американскую промышленность, без которой не было бы нашей победы!” На банкете в Кремле по случаю празднования Победы 1945 года: “За великое терпение всего русского народа!”